ВходКак живут дети в детских домах правда. Дети-сироты: что на самом деле происходит в детских домах
19-летний Лев жил в детском доме с рождения. И только в 8 классе, когда надежды, что кто-то заберет его в семью, почти не осталось, он познакомился со своими приемными родителями. «Это было на дне рождения моей будущей сестры Насти, которую родители в этот момент забирали к себе в семью. С Настей мы пробыли в одном детском доме 5 лет. Ее выбрали, а она пригласила меня на свой последний день рождения в детском доме, который отмечали вместе с родителями. Тут мы с родителями друг друга и заметили. Это было в январе. А уже весной мне предложили окончательно стать членом их семьи. Сомнений не было, я этого очень хотел и ждал», — говорит Лев. Уже 4 года он живет в семье. У его приемных родителей Ланы и Игоря Истоминых 8 детей, кровные и приемные.
Детские дома бывают разные, но общие принципы жизни похожи. Вот что рассказывает Лев: «В интернате растут настоящие бунтари: всё твоё свободное время посвящено таким вещам, как постоянные проверки, из-за которых тебя заставляют вылизывать каждый уголок. Зимой — уборка снега, который всё падает и падает, сколько его не убирай, осенью — уборка листьев (всегда задавался вопросом, а почему нельзя подождать, когда опадут все листья, а потом уже за пару дней всё убрать, зачем убирать каждый день?). Постоянно какие-то скучные мероприятия типа «А сегодня мы пойдём в такую-то школу смотреть их музей». Хочется, чтобы тебя оставили в покое после учёбы и дали хоть немного свободного времени. Отсюда и протесты. К 8 классу приходили к такой мысли: детдом — это либо армия, либо тюрьма. И там, и там есть строгий режим, нет свобод, комнаты коридорного типа, ну и так далее. Отсюда ненависть к интернату и всей жизни в целом».
В каждом классе, рассказывает Лев, создаётся своя атмосфера, и она сильно зависит от состава класса. «Если в классе будет один «плохиш» и воспитатель не сможет найти к нему подход, то довольно скоро в классе станет больше «плохишей», и воспитателю придётся «вешаться», а детям — выходить из интерната быдлом. И наоборот: если все «солнышки», то воспитатель радуется, когда идёт на работу, а дети гордятся тем, что у них такой примерный класс. И это сильно влияет на дальнейшую жизнь».
«Я, сколько себя помню, всегда мечтал узнать, что такое семья, я очень хотел стать домашним, — говорит Лев. — Но меня ни разу не выбрали.
Лев замечает, что и в детском доме у ребенка те же проблемы, что и у домашнего. «Просто в семье ребёнок думает: «Как же так, другие ребята живут с крутыми родаками, у них насыщенная жизнь, не то что у меня». А у интернатовского другая форма: «Как же так, домашние так круто живут, а мне приходится страдать». Домашний время от времени думает сбежать из дома, а интернатовкий — из интерната». И конечно, все детдомовцы, признается Лев, мечтают поскорее выйти из интерната (так же, как домашние дети мечтают закончить школу). «Хотя не все знают, чем заняться после выхода. Как правило, есть какое-то представление о том, кем хочешь стать, но в целом у детдомовцев мысли такие, например: «Я пока точно не знаю, что там, но уверен, что там крутая насыщенная жизнь, там свобода. Как только выйду из интерната, стану крутым ветеринаром и буду зарабатывать много денег»».
«Я, сколько себя помню, всегда мечтал узнать, что такое семья, я очень хотел стать домашним, — говорит Лев. — Но меня ни разу не выбрали. Даже пообщаться не пришли ни разу. К 14 годам я понял, что уже шансов нет, всё. Хотелось удариться во все тяжкие. И тут вдруг… Так неожиданно! Я не сомневался, я сразу согласился. Страха перед жизнью в семье не было. Было лишь интригующее ожидание чего-то нового, незнакомого, но очень интересного».
Как приемным родителям лучше поступать в первое время, когда они приняли в семью подростка? У детей свое видение. Вот что думает Лев: «Как мне кажется, часто первое желание взрослого, который хочет взять подростка на выходные, — это отвести его куда-нибудь. Отлично, отведите, но только не в музеи и театры, а в Макдоналдс, лазертаг, пейнтбол, на квест или другие развлекухи. На развлечениях гораздо легче будет установить контакт с ребёнком и обрести какое-то доверие. Вечером играйте в интерактивные и развивающие игры, такие как «Алиас», «Монополия», «Ундервуд». Всё это не сделает ребёнка зажравшимся со всеми вытекающими, это создаст доверительную атмосферу и желание возвращаться вновь. Стоит сразу расставить рамки дозволенного, но не стоит пока основательно заниматься воспитанием. Все это, я считаю, позволит установить контакт с ребёнком и сформирует его какое-никакое доверие по отношению к вам. А дальше — всё по книгам Людмилы Петрановской (Людмила Петрановская — известный психолог, работающий с приемными семьями — прим. ред. )».
Сейчас Лев — студент факультета «Прикладная математика и информационные технологии» по направлению «Бизнес-информатика» Финансового Университета при Правительстве РФ. «Про свою будущую семью я пока не думал. Сегодня мне достаточно моих родителей, братьев и сестёр, чтобы чувствовать себя счастливым».
Лев считает: все, что происходит с детьми, которые снова и снова становятся сиротами и приходят в детские дома, — это замкнутый круг: «Пока в детских домах есть дети, в детские дома будут поступать новые. Туда приходят по самым разным причинам, и все они далеко не показательны для жизни. Так вот, я считаю, что каждому ребенку надо показать, объяснить, что есть другая жизнь, что можно обзавестись семьёй так, чтобы у тебя не отбирали детей, и чтобы самим не хотелось отвести туда своего ребёнка. И сделать это можно только в семье». «Почему детский дом это плохо и почему ребенку нужна семья? Страдают дети в интернатах и не могут в дальнейшем жить нормально. Разве этого мало? — говорит Лев. — Это все равно, что задаться вопросом: а почему в Африке не должно быть голодающих детей? Или — почему люди не должны болеть СПИДом? Такие вопросы не требуют ответа. Он очевиден».
Комментарий эксперта
Елизавета Матосова, психолог благотворительного фонда « Арифметика добра »:
Ребёнок, оказавшийся в детском доме, вынужден адаптироваться к ситуации и привыкать жить в сложившихся обстоятельствах. Самая большая беда в этом, что от него ничего не зависит, его жизнью распоряжаются другие люди, и он никак не может на это влиять.
В зависимости от характера ребёнка, может формироваться две стратегии поведения: одна под девизом «что воля, что неволя», которая выражается в апатичном поведении, бездействии, соглашательстве, и такого ребёнка взрослым становится жалко, хочется сделать что-то за него. Ну а другая линия поведения — по принципу «мне все нипочём», и тогда ребёнок сопротивляется, что есть силы, агрессирует, проявляет антисоциальное поведение, и такой ребёнок вызывает негативные эмоции у взрослых, его хочется усмирить, «поставить на место». В подростковом возрасте эти особенности характера становятся особенно заметными. Подростковый бунт неизбежен, как в кровных семьях, так и в детских учреждениях. Только разница в том, что в кровной семье этого «подавленного» или «бунтующего» подростка воспринимают как часть себя, своей семьи, и относятся к его проявлениям с пониманием и с желанием помочь, а к ребёнку из системы предъявляют завышенные требования, в соответствии с ожиданиями общества.
Спрашивает ли кто-нибудь ребёнка, что он чувствует? Интересно ли кому-нибудь, о чем он думает? Вряд ли.
Чаще можно услышать назидательные беседы с ним о том, что ему «нужно хорошо учиться», «взяться за голову», «прилично вести себя». Все это правильные слова, но они имеют мало отношения к личности ребёнка. Кто его воспринимает личностью в учреждении? Для воспитателей и учителей, даже самых хороших, он «очередной» в их группе или классе, до него они видели «таких же» и после него ещё придут «следующие». Вы можете себе представить подобное отношение к детям в семьях? Нет! В семье у родителей с каждым ребёнком складываются отношения, ничем не похожие на отношения с другими детьми, знание индивидуальных особенностей ребёнка помогают найти к нему свой подход.
Как же быть детям, которые остались без попечения родителей? Кто их услышит, утешит, поддержит и будет рядом в трудную минуту? Кому они смогут довериться и рассказать о душевных ранах, которые, даже когда зарубцуются, все равно болят? И вот здесь на помощь приходят приемные семьи. Приняв ребёнка в семью, его можно отогреть и обеспечить ему тот необходимый жизненный фундамент, на который он сможет опираться в дальнейшем. Только в семье ребенок может научиться таким вещам, как взаимоподдержка и взаимовыручка. Находясь в одной связке, понимать, что его никогда не бросят, и не оставят одного, как бы он себя не вёл, всегда придут на помощь, и в случае необходимости защитят. Только получив такой опыт, удовлетворив базовые потребности в принятии и любви и надежности, подросток может начать задумываться о своём будущем и смотреть вперёд. Раньше у него такой возможности не возникает, он не может планировать своё будущее, так как постоянно находится в подвешенном состоянии и страхе за свою жизнь. Учиться в этом состоянии невозможно, а тем более хорошо учиться. Только очень сильные духом дети могут себе это позволить. Они противостоят. Только надо понимать, что проявляться это «противостояние» может во всем, а не только в учебе, и это может не нравиться окружающим.
Хотят ли дети в семьи? Конечно, хотят, только кто-то из них до сих пор надеется, что их заберут родственники, поэтому отказываются идти в приемные семьи, другие боятся, что их там не полюбят и не примут… Поэтому им не так страшно поехать в семью на каникулы. Познакомиться, присмотреться, хоть немного отогреться, поверить в себя и в вас, тех, кто, возможно, сможет стать им опорой сейчас и поддержать их в будущем.
Текст: Марина Лепина
Узнать больше о жизни детей, оставшихся без попечения родителей, можно на сайте фонда «
И помещения ребенка в детский дом неоднократно описана, хорошо известна усыновителям и тем, кто занимается устройством детей в семью. О чувствах детей, которых забирают из семьи, написано гораздо меньше, а ведь именно этот опыт сказывается затем на всей жизни ребенка из детского дома.
Решение об отобрании ребенка из семьи принимается органами опеки и милицией в тех случаях, когда, во-первых, социальное неблагополучие в семье носит хронический характер, и, во-вторых, существует непосредственная угроза жизни и здоровью ребенка. При этом с самим ребенком никто не обсуждает происходящего. То есть ребенок как бы является «объектом».
Очевидно, что мотив действий представителей органов опеки — защита ребенка и его прав. А что происходит с точки зрения ребенка? У ребенка была его жизнь, в которой, возможно, ему многое не нравилось, но, тем не менее, это был его привычный, «собственный» мир. Если родители не были крайне жестоки с ребенком и он не убегал из дома сам, то это означает, что отобрание происходит против воли ребенка .
С точки зрения ребенка: «виноват и наказан»
Попробуйте представить себе следующую ситуацию: вы — ребенок, живете с мамой, бабушкой, братом и сестрой в своей квартире. Вам не всегда хватает еды, игрушек, но вы привыкли, что спите с братом и сестрой на одном диване. К маме с бабушкой периодически приходят какие-то люди, с которыми они вместе шумят и пьют на кухне, у мамы часто меняется настроение, в зависимости от этого она может обнимать вас или внезапно раскричаться и даже побить. От нее часто пахнет спиртным, вы знаете этот запах, но он для вас неразрывно связан с матерью. В соседних с вашим дворах вы знаете все закоулки и все интересные места для игр, среди дворовых ребят у вас есть друзья и враги. Бабушка говорит, что осенью вы пойдете в школу, и там будет бесплатное питание, потому что у вас многодетная семья.
Однажды к вам в дом приходят две женщины, про одну из них мама говорит, что она из милиции. Они разговаривают с мамой на кухне на повышенных тонах, мама начинает ругаться и говорит: «Это мои дети. Это никого не касается! Не ваше дело! Как хочу, так и живу! Преступников лучше бы ловили, чего к нам пристали!» и т.д. Потом они с бабушкой обсуждают, что надо бы маме устроиться на работу, но нет ничего для нее подходящего.
В течение недели в доме нет пьяных компаний, бабушка прибралась в комнатах. Но еще через некоторое время все опять становится как прежде: мама не работает, домой приходят разные люди, с которыми она опять выпивает. Затем как-то раз вы слышите разговор между мамой и бабушкой, что пришла какая-то повестка. Мама сначала плачет, а вечером они с бабушкой сильно напиваются. Утром мама говорит: «Проспали, ну и наплевать!».
На следующий день утром раздается звонок в дверь. Полусонная мама на пороге ругается матом и пытается не впустить в квартиру пришедших, а бабушка говорит вам, чтобы вы собирались, что вы поедете в санаторий. Бабушка почему-то плачет, а в коридоре разгорается скандал, маму удерживают, потому что она пытается драться, ругается матом, что-то кричит про правительство, «сволочей из милиции» и т.д.
Вы не понимаете, что происходит, но таких ситуаций в вашей жизни еще не было, и вы чувствуете, что происходит что-то серьезное. Вас вместе с братом и сестрой выводят из квартиры незнакомые вам люди (их трое). Они говорят, чтобы вы не боялись, что вы поедете в санаторий, что там вам будет хорошо: вас будут кормить, у вас будет новая одежда и книжки. Вас сажают в машину, и вы куда-то едете.
Затем машина останавливается возле какого-то здания, уводят вашу сестру и говорят, что она тут останется, так как здесь живут маленькие дети до 3 лет. Вам это непонятно, но машина едет дальше. Машина долго едет, выезжает за город и останавливается возле какого-то забора. Ворота открываются, машина въезжает внутрь. Вы видите, что оказались на огороженной территории, вас со старшим братом выводят из машины. Вы входите в здание.
Люди, которые вас привезли, говорят взрослым, которые встречают вас в вестибюле, ваши имена и фамилии, подписывают какие-то бумаги, говорят вам, чтобы вы не боялись, и куда-то уходят. Новые взрослые куда-то вас ведут, в помещении с кафельными стенами и полом вас раздевают, забирают вашу одежду, говоря, что «эту грязь невозможно отстирать и вам дадут другое».
Потом говорят про каких-то насекомых и стригут вас налысо. Потом вас ведут мыться, и первый раз в жизни вы моетесь чем-то колючим, что дерет вам кожу, мыло щиплет глаза, и вы плачете. Кто-то вытирает вам лицо жестким вафельным полотенцем. Вам дают новые вещи и говорят, чтобы вы их одели. Вы не хотите, так как это не ваша одежда, но вам говорят, что вашей одежды больше нет, что она вся сгнила от грязи и ее выкинули, и у вас теперь новая одежда — гораздо лучше старой. Вы одеваете пахнущую чем-то чужим и непривычную одежду.
Вас ведут по коридору, брату говорят, что его отведут в группу для старших детей, и вы теряете его из вида. Вас приводят в большую комнату, где стоит много кроватей. Вам показывают ваше место, говорят, что тумбочку вы будете делить с каким-то другим ребенком, что все дети сейчас на прогулке, но скоро они придут, и вы будете обедать вместе с ними. Вас оставляют в одиночестве в этой комнате, вы садитесь на кровать и ждете...
Что означает для ребенка расставание с семьей
Какие чувства возникают при чтении этого текста и ощущении себя в роли ребенка в такой ситуации?
Какие появляются мысли, ощущения?
Каково это — такой отъезд из дома с незнакомыми людьми неизвестно куда?
Каково оказаться в незнакомом месте в полной неизвестности — что будет дальше? Разлучиться по очереди со всеми близкими и не знать, где они и будет ли возможность увидеть их когда-либо еще?
Лишиться всех своих вещей, включая нижнее белье, и волос?
Чего хотелось бы в такой ситуации от окружающих взрослых?
Если уж такой переезд необходим, как бы хотелось, чтобы он происходил?
Что бы хотелось знать про своих близких? Важна ли была бы возможность видеться с ними время от времени?
Очень часто люди не дают себе труда задуматься о том, что означает для ребенка расставание с семьей. «Ну, живет ребенок в детском доме — так у него жизнь сложилась, и нечего драматизировать ситуацию». Тем не менее для ребенка эта ситуация очень драматична. Первый шаг, который взрослые обязаны сделать, когда действительно интересуются жизнью ребенка, — признать его чувства в этой ситуации и то, что подобного рода событие не может пройти бесследно, потому что, по сути, является для ребенка крушением его мира.
Разлуку с семьей ребенок расценивает как отверждение («родители позволили этому произойти»), и результатом становятся негативные представления о себе и о людях. «Я никому не нужен», «Я — плохой ребенок, меня нельзя любить», «На взрослых нельзя рассчитывать, они бросят тебя в любой момент», — это убеждения, к которым в большинстве своем приходят дети, покинутые своими родителями.
Один мальчик, попавший в детский дом, говорил о себе: «Я — лишенный родительских прав». Это высказывание очень верно отражает суть происходящего: ребенок — жертва обстоятельств, но в результате он теряет больше всех. Семью, близких людей, дом, личную свободу. Это приносит боль и воспринимается как наказание. Любое наказание бывает за что-то, и единственное объяснение, которое могут найти дети в такой ситуации, — это то, что они «плохие».
Безвыходность ситуации в том, что представления о себе в значительной степени определяют поведение человека. Представление о себе как о «плохом», боль от переживаемой жизненной катастрофы, обилие агрессивных поведенческих моделей в жизненном опыте (семья, социальное окружение) приводят к тому, что рано или поздно такие дети становятся социальными деструкторами.
Чтобы прервать этот «фатальный круг неблагополучия» и действительно помочь ребенку, необходимо работать и с его переживаниями в связи с утратой семьи, и с травматическим жизненным опытом, прорабатывать его актуальные жизненные проблемы, находя альтернативные модели поведения. Дать возможность успешной социальной самореализации и помочь в формировании мотивов для нее. Отдельная задача в работе с ребенком — формирование позитивной модели будущего, навык постановки целей и их достижения. Все это сложная, трудоемкая и кропотливая работа, требующая участия большого количества людей и системного подхода. Но без нее ребенок не получит «второго шанса» в своей жизни.
Комментировать статью "Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка"
Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Раздел: Детские дома (в какие семьи лучше отдовать детей бродяг из детского дома?) нежелание детдомов отдавать детей в семьи. Вся культурная жизнь больше,чем за 100 км от нас, с Москвой конечно не...
Детский дом и дом ребенка относятся к системе образования первый и к системе здравоохранения второй. Раздел: ...затрудняюсь выбрать раздел (забирать ребенка из детского дома одежда). Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка.
Детские дома. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Сироты не хотят в семью.
Беременность несовершеннолетней в детском доме. Детские дома. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи Беременность несовершеннолетней в детском доме. Общаюсь с девочкой из детского дома, 16 лет. Есть вероятность беременности.
Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. В итоге, мы забирали со всех мест будущей учебы копии, сами фотографировали девчонок, сами возили детей на собеседования, сами, в дальнейшем... Социальная поддержка семей с детьми.
Раздел: Детские дома (соседи дети сироты). Дети -сироты, получившие бесплатное жилье, превратили в кошмар жизнь своих соседей в новостройках. Хочется, как тот депутат, воскликнуть в восторге от самого себя: Каждому ребёнку приёмную семью! Детдома Закрыть!
Раздел: Детские дома (куда должны передовать личное дело детей сирот после училеща). Жизнь детей -сирот после выпуска из ДД. После вчерашнего телефонного разговора со знакомой воспитанницей детского дома задумалась. Девочке 15 лет, закончила 9-ый класс.
Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных Хочу вернуть. Редко бываю здесь, коротко наша история. Дочка дома с 1,5. Сейчас почти 4 Мысли что прием дочки в семью самая моя (так как я инициатор) ошибка в жизни и что я хочу...
это детский дом в котором численность детей меньше и пару воспитателей, а не много, все остальное тоже самое 03.03.2009 17:25:08, OksanaL. Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в...
«Ну, живет ребенок в детском доме - так у него жизнь сложилась, и нечего драматизировать ситуацию». Тем не менее для ребенка эта видят Кто решает? Мальчик несколько раз сбегал из детдома, но его возвращали. Говорил, как он хотел прижаться к матери, как тяжело было в...
Чем заняться с детьми в детдоме?. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в Чем заняться с детьми в детдоме? Едем в гости, я и несколько женщин, цель - присмотреть деток для гостевого, а у некоторых и такой...
Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Процедура лишения родительских прав и помещения ребенка в детский дом неоднократно описана, хорошо "Выдали нам направление на выбор ребенка, и мы понеслись в один из домов ребенка.
Жизнь детей -сирот после выпуска из ДД. Кто теперь является законным представителем ребенка? Где они проводят каникулы? В итоге дети учатся в Москве и по другим профессиям, чем для них выбрал детский дом. Оригиналы документов можно подносить и после того, как...
Жизнь в школе интернате. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания Я себе очень сложно представляю жизнь в школе-интернате для детей с задержкой развития в российской провинции.
Нравы в детских домах..... Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания ПОКАЗАНИЯ ПЕРВОКЛАССНИЦЫ: «Когда я пришла в наш детдом, директор Валерий Станиславович в первую ночь позвал меня к...
Насилие в детских домах и интернатах. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства Насилие в детских домах и интернатах. К вопросу о патиотизме политиков, призывающих прекратить усыновление российских детей за...
Что чувствует ребенок при расставании с семьей и переезде в детский дом. Затем машина останавливается возле какого-то здания, уводят вашу сестру и говорят, что она тут останется, так как здесь живут маленькие дети до 3 лет. Переезд и маленький ребенок.
Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Что означает для ребенка расставание с семьей. Процедура лишения родительских прав и помещения ребенка в детский дом неоднократно описана, хорошо известна усыновителям и тем, кто занимается...
Статус ребёнка в семейном детском доме аналогичен статусу ребёнка на опеке. Очень подробно обо всех формах приёмной семьи рассказывается на сайте Яснополянского ДД здесь. Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка.
В последние годы наше государство взяло курс на заботу о детях-сиротах и устройство этих детей в семьи. Увеличиваются пособия, приемным родителям платятся вознаграждения, выпускникам детских домов выдают квартиры. На первый взгляд, все вроде бы неплохо. А если посмотреть на ситуацию более пристально? Мы пообщались с тем, кто знает о ситуации не понаслышке — за плечами нашего собеседника несколько лет работы волонтером, активное сотрудничество с фондами и ребенка из детского дома — именно поэтому он решил остаться анонимным.
Взял приемного ребенка? В Москву!
Размер пособия на приемного ребенка в Москве сейчас 17-22 тысячи, также платится вознаграждение приемному родителю — чуть более 13 тысяч на каждого ребенка. Но Москва — единственный город, который платит столько. Сюда сейчас приехали даже те, кто раньше не хотел приезжать. Приехали и такие, кто родных старших детей оставили у себя на месте, а с 8-10 приемными детьми приехали в Москву. Набрать детей побольше, даже если они не инвалиды — это пособие почти полмиллиона в месяц! При том, что одежду и обувь можно купить за копейки, в Москве есть достаточно дешевые магазины.
Есть не один случай, когда такие семьи покупали очень неплохие коттеджи — это больной вопрос. За прошлый год Москва достала 1.6 млрд. рублей из каких-то широких штанин на пособия. Но город, как любой субъект, имеет ограниченный бюджет. Если в прошлом году деньги нашлись, то это не значит, что найдутся и дальше такие же деньги. И что-то с этим надо делать именно на федеральном уровне.
Не сошлись характерами? Возвращаем в детский дом!
У нас в стране есть приверженцы разных позиций, где лучше воспитывать ребенка: в приемной или реабилитированной кровной семье. Есть такие же полярные мнения по возврату детей в детский дом. Деточка плюет в глаза, убегает, врет, ворует — нет, все равно, тяни до 18 лет! Хоть убейся, но отдать детей обратно в детский дом не смей!
Есть и другая позиция, совершенно крайняя — не сошлись характерами — обратно в детдом! Гробить свою жизнь ради сиротки? Ради чего? Чтобы потом медаль на шею? Это не нужно никому! Обществу нужен нормальный полноценный человек. Когда сирота возвращается в детдом, он делает хоть минимальную, но все-таки работу над собой, задумывается над тем, почему его вернули. Понятно, что приемные родители — сволочи последние, вернули ребенка в детдом. Но в глубине души сирота себе врать не будет, в глубине души он понимает, что вернули-то его правильно. И, попадая в новую семью, он уже знает: буду вести себя так же — и эти меня вернут. Или я что-то поменяю в себе — и вот тут уже будет семья, любовь и счастье.
Хочу только в Москву!
Дети в детдомах последние года 3 живут на уровне царей — у них дом со слугами, набитый всем. К ним приходят послы — спонсоры с айфонами и т.д. А сотрудники не могут своим детям купить шоколадку. Если раньше можно было понять, что в классе есть сирота по тому, что он плохо одет, то теперь сирота — это самый упакованный ребенок с самым дорогим портфелем и айфоном.
Многие волонтеры прошли весь путь заваливания подарками бедных сироток: посылки с конфетами, кроссовками, мячами — в итоге у детдомовцев по семнадцать праздников на Новый год. Машина подарков — это самое ужасное, что можно придумать! Это не помощь, это откуп. Это индульгенция. Волонтеры едут в детский дом и покупают эту дешевую радость. Но даже если они приедут туда второй раз, они не найдут ничего: айфон и кроссовки будут проданы. И хорошо, если деньги уйдут на чипсы, а не на наркотики.
Сейчас есть очень интересная тенденция: во многих сельских и немосковских детдомах в личных делах детей лежит отказ от устройства в семьи, кроме Москвы. С 10 лет ребенок сам может написать такой отказ от устройства в семью с некоторыми оговорками. И дети четко пишут: нам деревня не нужна и семья не нужна. Нам нужна Москва, кошелек, дворец и платиновая карточка. Бывает, приходит усыновитель из Москвы, но у него всего лишь 3-комнатная квартира — нет, спасибо, не надо!
В попытке облегчить жизнь сиротам мы сделали их иждивенцами. Иждивение чудовищно и край этого иждивения — это отказ от приемных семей. Сироты сейчас — это очень хорошо материально обеспеченные члены общества.
Что после детского дома?
После выпуска из детдома обычно ребята устраиваются в колледжи. В колледже они могут бесплатно учиться 2 раза — заканчивают один колледж, идут во второй. В зависимости от региона им выплачивается пособие примерно 20 тысяч рублей. В большинстве регионов, в том числе и в Москве, им дают квартиры.
Если сирота после получения одного или двух своих образований, ни дня не работал и встает на биржу, то в течение года биржа труда в Москве платит пособие в размере 60 тысяч рублей. В Белгороде — 23 тысячи при средней зарплате в 7 тысяч.
На самом деле, подход к теме сиротства меняется каждые 2 года. Многие уже пришли к осознанному волонтерству, к умной помощи: вкладывать надо в знания и навыки сироты, в то, что поможет ему выжить — это тренировочные квартиры, это репетиторы, это программы личностного роста.
Что такое тренировочные квартиры?
Тренировочной называется квартира, в которой поселяются сотрудник детского дома и 5 выпускников. Обычно это съёмная 5-комнатная квартира. К ним приходят волонтеры, которые дают им какие-то навыки: профессиональные повара учат готовке, швеи учат шить. Они живут в квартире, в которой нет уборщицы, нет повара в столовой. Они все делают сами, сами ходят в магазин за продуктами. К примеру, у них задача прожить на 150 рублей. Их пятеро, и у каждого 150 рублей. Или они скинутся и купят курицу, или купят чипсов и слягут с проблемами в желудке. И каждый вечер за чаем они обсуждают, как они эти 150 рублей умудрились потратить. К примеру, какие молодцы Маша с Дашей, которые объединились и купили курицу и 2 морковки.
Мой любимый дом
У фонда «Река детства» есть проект «Мой любимый дом». Когда выпускник детдома получает однокомнатную квартиру, или возвращается в так называемое «закрепленное жилье» — квартиру, где он жил до детского дома.
Задача фонда — подхватить, поддержать выпускника в этот сложный момент, помочь «вжиться» в свой дом, захотеть в нем жить и полюбить его, ведь многие из них боятся самостоятельной жизни: квартиры сдают, живут по 5 человек, и ничего хорошего из этого НИКОГДА не выходит.
Денег на обустройство жилья государство не выделяет. Выпускники-сироты получают по выходу из учреждения 24 тыс. рублей, при этом на счету у кого-то накопились какие-то деньги (если родители платили или была пенсия по потере кормильца), у кого-то нет ничего или почти ничего.
Условие для «входа» в проект — либо помощь с ремонтами в квартирах других участников, либо участие в проекте «Мостик» — это помощь старикам. Это важно, потому что за время пребывания в сиротском учреждении ребята так привыкают к тому, что им все помогают и все должны, что психология потребителя становится доминирующей в их отношениях с жизнью. И тогда с ними сложно работать на долгосрочной основе, а ремонт — дело не быстрое — у волонтеров временной ресурс ограничен. Привлекая ребят к помощи другим, волонтеры выявляют тех, кто надежен и ребята усваивают правило «получать-отдавать».
Во время учебы выпускник живет на стипендию в 12 тысяч рублей и, если у него нет других денег, фонд берет на себя задачу по привлечению ресурсов для ремонта в квартире. Если какие-то деньги есть, фонд договаривается о степени денежного участия.
Волонтеры помогают придумать цветовое решение и расстановку мебели в квартире, разобраться с обоями, поменять линолеум или ламинат, иногда положить плитку и т.д. В этих работах всегда участвуют другие ребята — потенциальные, а иногда и состоявшиеся участники проекта.
У Фонда «Река детства» немного проектов, но они все работающие, они все построены на умной помощи.
Обсуждение
Все равно деньги, которые государство дает детям-сиротам - ничтожны. Они не помогут решить реальные проблемы этих людей
"В зависимости от региона им выплачивается пособие примерно 20 тысяч рублей". Стипендия в колледже в нашем регионе 500 руб с копейками, + социальная рублей 700. Компенсация питания- 3000, компенсация проезда 500 руб. Всего около 5000р. в месяц. Не густо...
На биржу ставят тех, у кого есть постоянная прописка. Т.е. если повезет получить жилье и прописаться, то будут и "большие деньги" за стояние на бирже- у нас это 22 тыс. в месяц. Платить их будут полгода. Только вот у нас жилье сироты получают лет в 25, к тому времени хочешь-не хочешь, а работать придется, потому пособия большого уже не будет. А прописываться у родственников/знакомых опасно- потом могут отказать в жилье. Потому реально такие пособия грозят только москвичам.
Богатые спонсоры- это тоже московские реалии, в бедных регионах все много скромнее. И слава Богу, что скромнее...
Комментировать статью "Дети-сироты: что на самом деле происходит в детских домах"
Сиблинги-сироты. ЛО. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах.
Паша и сестры-сироты.. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах.
Детский дом - это такая же закрытая система за забором, скрытая от посторонних глаз. И что там происходит? Как же так получается: ребенок в детдоме, а устройству в семью не подлежит? На самом деле, органы опеки и попечительства далеко не всегда правы.
Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах. Худой ребенок:(Почему приемные дети такие худые? А при средних доходах семьи их жизнь сопоставима с жизнью в детдоме, даже еще в Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах.
Детей надо всеми возможными способами устраивать именно в семьи. Так что никаких новых мест в детских домах в ближайшее время не появится, наоборот, мы их будем всячески пытаться сокращать." Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах.
В детдомах детей крестят? Давно читаю конференцию, и у меня возник такой довольно-таки неудобный вопрос. Это правда, что детей в детдомах крестят (ну, не тех, которые уже...
Детские дома. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных Кто виноват и что делать? Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах.
Раздел: Детские дома (в какие семьи лучше отдовать детей бродяг из детского дома?) нежелание детдомов отдавать детей в семьи. Добрый день!
В детском саду она, может, ребенка не сильно затронет. Но вот в социуме постарше Но вот ребенка в анамнезе с опытом жестокого, очень жестокого обращения, возможно даже...
Раздел: Пиар детей /результаты пиара (дома малютки в москве и московской области фото детей). Детки-конфетки из Подмосковья. В Подмосковье живет много одиноких детей разного...
Раздел: Пиар детей /результаты пиара (детские дома малютки фото детей для усыновления 2016). Рожденные сердцем!!! (дети свердловской области).
На самом деле прирост детей - сирот и детей -репрессированных произошел намного раньше начала войны. Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах. Увеличиваются пособия, приемным родителям платятся вознаграждения, выпускникам...
Меню в детдомах и интернатах. Усыновление. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с...
Чем заняться с детьми в детдоме? Едем в гости, я и несколько женщин, цель - присмотреть деток для гостевого, а у некоторых и такой цели нет, просто "в гости".
Дети её обожают, персонал детских домов тоже: она почти единственный человек, через которого к ним приходит хоть какая-то помощь. Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах. Дети в детдомах последние года 3 живут на уровне царей - у них дом со...
Что происходит с детьми после детдомов, в смысле, получают ли они обязательное распределение куда то, с общежитием или другим видом жилья и т.п, иначе, после выпуска из Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах. Возвращаем в детский дом!
Очень удивленная бучей, возникшей в доме от ее, как ей казалось, нормального предложения папаше, девочка рассказала, что она всегда так старалась сделать директору своего детского дома. Дети - сироты: что на самом деле происходит в детских домах.
Насилие в детских домах и интернатах. К вопросу о патиотизме политиков, призывающих прекратить усыновление российских детей за границу "Российские дети нужны отечеству".
Навещать ребенка в детском доме. Хотелось бы узнать мнение специалиста вот по какому вопросу: в детской больнице (лежала там со своей дочерью 5 лет) ухаживала за мальчиком...
Я ничего не знаю про американских усыновителей. Зато знаю кое-что про шведских, а в контексте "продажи наших собственных детей за границу" это в принципе одно и то же. Так вот, мне посчастливилось в течение нескольких лет поработать переводчиком у шведов, приезжавших сюда усыновлять детей. И ни один вид деятельности ни до ни после не приносил мне такого удовлетворения и ощущения нужности и важности того, что я делаю. Прошло больше десяти лет, а я до сих пор помню почти все супружеские пары, с которыми довелось работать. И всех вспоминаю с теплом и благодарностью.
Ванечка
Больше всего, естественно, запомнились первые - Кристина и Юхан, высокие, красивые люди, обоим около сорока. Они привезли в подарок дому малютки кучу памперсов, игрушек и конфеты для персонала. Я вела их по облупленным, пропахшим старьем коридорам Серпуховского детского дома, и от стыда вжимала голову в плечи. В детдом я попала впервые.
Нас проводили в большую комнату, уставленную детскими кроватками. В них лежали младенцы в посеревших ползунках. На полу, на горшке сидел малыш постарше и равнодушно взирал на нас снизу вверх. Напротив ребенка на детском стульчике примерно в такой же позе, как он, сидела нянечка и буравила малыша мрачным, полным решимости взглядом. Было ясно, что, не удовлетворив ее ожидания, с горшка ребенок не сойдет. Несмотря на большое количество детей, в комнате стояла мертвая тишина. Казалось, ни у нянечки, ни у детей просто не было сил издавать звуки. Позже мне рассказали, что дети в детдомах практически не плачут - зачем? все равно никто не придет.
Мы подошли к одной из многочисленных кроваток. "А вот и Ванечка!" В кроватке лежал крохотный малыш с не просто бледным, а совершенно голубым лицом ребенка, никогда не бывавшего на свежем воздухе. На вид ему было месяца четыре. Кристина взяла ребенка на руки. Головку Ванечка держал плохо, смотрел безучастно и вообще никакого интереса к происходившему не выражал. Если бы не открытые глаза, его вполне можно было принять за покойника. Медсестра зачитала медицинскую карту: "бронхит, пневмония, курс антибиотиков, еще один курс антибиотиков... У матери сифилис..." Оказалось, что Ванечке ВОСЕМЬ месяцев! "Не жилец..." - подумала я. Кристина склонилась над ребенком и изо всех сил старалась спрятать за его макушкой заплаканные глаза. Она была в шоке от всего увиденного, но боялась своими слезами обидеть нас, граждан великой державы.
По протоколу ребенка следовало отвезти в фотоателье и сфотографировать - в вертикальном положении с поднятой головой и взглядом, устремленным в камеру. Задача казалась невыполнимой. Помню, как я прыгала за спиной фотографа и щелкала пальцами, отчаянно пытаясь хоть на мгновение пробудить у малыша интерес к происходящему. Все было бесполезно - Ванечка на руках у Кристины все ниже клонил голову к плечу, а глаза его все так же безучастно смотрели в сторону. Счастье, что фотограф попался понимающий. Уж не помню, что он такое придумал, но в результате долгих мучений фото все же было сделано: голова на боку, но по крайней мере глаза смотрят в объектив. И на том спасибо.
Мне было страшно жалко Кристину и Юхана, жалко их надежд, времени, сил, денег. "Ольга, ребенок безнадежный. Неужели они не понимают?" - рапортовала я в тот же день руководителю центра усыновления. Нет, они не понимали. Поставив галочки и подписи во всех необходимых документах, они через месяц приехали снова - теперь уже для того, чтобы забрать Ваню с собой. Ему было уже больше девяти месяцев, но на вид он был все такой же - бледный, вялый, маленький, неподвижный, молчащий. "Безумцы", - снова подумала я. А по дороге в аэропорт Кристина позвонила Ольге: "Ваня поет! Послушай!" В трубке раздалось тихое мяуканье. Ванечка гулил, впервые в жизни.
Через год они прислали фотографии с Ваниного дня рождения. Узнать в карапузе, уверенно стоящем на пухлых ножках, прежнего доходягу было совершенно невозможно. За год он догнал своих сверстников и ничем (во всяком случае, внешне) от них не отличался.
Это не сусальная история со счастливым концом. Я не знаю, как сложилась и сложится Ванина дальнейшая судьба и к каким необратимым последствиям приведут первые 9 месяцев жизни, проведенные им в детском доме. И все-таки... своей жизнью он обязан не родине, а бездетной паре из Швеции, не побрезговавшей ребенком с отставанием в развитии, сыном проститутки-сифилитички. И эти шведы, "купившие нашего ребенка", никогда не назовут его своей собственностью. Кстати, они собирались, когда Ваня подрастет, непременно привезти его в Россию - ребенок, по их мнению, должен знать, откуда он родом.
Танюха
Анна и Ёран привезли с собой трехлетнего Виктора, усыновленного полтора года назад. «Виктор, зачем мы приехали в Россию?» - спросила Анна, представляя его мне. - «Чтобы познакомиться с моей сестренкой!» Шведская речь в устах этого малыша с нижегородско-вологодской внешностью звучала как-то противоестественно. Я так и не смогла привыкнуть к тому, что он совсем не помнит своего родного языка, даже попыталась как-то заговорить с ним по-русски. Он взглянул на меня с изумлением.
Путь наш лежал в Вологду, именно там обитала «сестренка» Таня. Прибыв в пункт назначения ранним утром, мы первым делом отправились в гостиницу. После ночи в поезде все чувствовали себя разбитыми, особенно Виктор. Хотелось передохнуть, прежде чем отправляться в дом малютки. Тем более что впереди ждал еще один ночной переезд - обратно в Москву. В нашем распоряжении было часов восемь. Да больше и не надо. Познакомиться с девочкой, перекусить, уложить Виктора днем поспать - и все, можно в обратный путь.
В гостинице нас поджидал первый сюрприз. «А вы своих иностранцев зарегистрировали в милиции?» - огорошила меня вопросом барышня на ресепшене. «Послушайте, мы здесь меньше чем на сутки, вечером уезжаем. Номер нужен только для того, чтобы ребенок мог отдохнуть», - попыталась возразить я. «Ничего не знаю. У нас иностранных гостей полагается регистрировать. Иначе не заселю, не имею права».
Оставив чемоданы в вестибюле, мы ринулись в милицию. Беготня по улицам чужого города в поисках такси, затем - по коридорам отделения милиции, затем в поисках кафе, чтобы накормить оголодавшего ребенка, затем снова перепалка с барышней на ресепшене, которой что-то не понравилось в иностранных паспортах... После трех часов нервотрепки мы, наконец, побросали чемоданы в номер и совершенно измотанные отправились на встречу с «сестренкой».
В доме малютки нас встретили не более любезно, чем в гостинице. «Скажите вашим шведам, что русские усыновители у нас рассматриваются вне очереди. Если в ближайшее время появится русская пара, она и получит девочку», - мрачно буркнула мне важная дама в белом халате. «Почему же вы только сейчас об этом говорите? - вознегодовала я. - Предупредили бы раньше, мы бы к вам не поехали. У вас полон дом сирот, зачем устраивать нездоровый ажиотаж вокруг одной девочки? Предложите другой паре другого ребенка.» - «Ладно, пусть идут знакомиться, раз уж приехали», - снизошла дама в халате. Мне показалось, что я ее убедила и теперь все будет хорошо.
Вологодский дом малютки был полной противоположностью серпуховскому. Уютное чистенькое здание, светлые комнаты со свежим ремонтом. Дети ухоженные, крепкие. День был летний, солнечный. Мимо нас на прогулку прошествовала вереница карапузов с ведерками и лопатками. Многие были босиком! «Закаляем, - сказала медсестра. - Чтоб зимой меньше болели».
Полуторогодовалая Танюша оказалась черноглазой красавицей, кровь с молоком. Когда мы вошли в комнату, она сидела за столиком и кормила куклу с ложечки. Я и моргнуть не успела, как Ёран уже стоял перед Таней на четвереньках, а она с королевским видом тыкала ему в рот кукольную ложку и смеялась. «Эмоциональный контакт установлен», - вспомнилась мне формулировка из протокола, заполнявшегося каждый раз после знакомства усыновителей с ребенком. «Он давно мечтал о дочке», - шепнула Анна. Сама она, стоя с Виктором на руках, слушала медсестру, зачитывавшую нам историю развития. Танюха была практически здорова. В ее карте не значилось ни одного курса антибиотиков, ни одного бронхита и вообще ничего серьезного - случай для дома малютки просто исключительный.
Ёрану танюхина медицинская карта была совершенно неинтересна. Поев вместе с куклой, он усадил девочку на колени, и они вместе начали рисовать. Потом - играть в прятки. Не знаю, сколько это могло бы продолжаться, но Виктор, измученный мытарствами дня, поднял такой рев, что нам пришлось срочно покинуть помещение. «Пожалуйста, не предлагайте Танюшу другим усыновителям», - нижайше попросила я на прощание даму в белом халате.
В машине Виктор немножко успокоился и снова вспомнил о цели своего приезда.
- «Папа, а где же сестренка?»
- «Сестренка осталась в детском доме». У Ёрана горели глаза, он помолодел лет на десять.
- «А почему она не поехала с нами?»
- «Потерпи. В следующий раз мы заберем ее с собой».
- «Скоро?»
- «Да, малыш, скоро. Теперь уже совсем скоро».
На следующий день они улетели домой, а через месяц я узнала, что органы опеки отказали Анне и Ёрану в усыновлении Тани. Нашлась русская пара, пожелавшая принять ее в свою семью. Удивительное совпадение: полтора года не находилась, а тут вдруг - раз, и нашлась. Уж не знаю, чем это объяснить. То ли случайностью, то ли патриотичностью вологодских чиновников, то ли жаждой показать иностранцам кукиш в кармане. Последнее, во всяком случае, им удалось на славу.
Мы слышим с телевизионных экранов или из интернета “помогите детскому дому, перечислите деньги, займитесь благотворительностью”. Скоро Новый Год и Рождество, а на праздники, сотни благотворителей потянутся закупать конфеты и “делать добро” по детским домам. Я с удивлением узнал, что с точки зрения психологов – такие поездки наносят только вред детям. Да и сама система детских домов готовит к большой жизни в основном преступников, БОМЖей и самоубийц.
По статистике из 20 тысяч человек, которые детские дома в России выбрасывают во взрослую жизнь 40% в первые же годы попадают в тюрьму, еще 40% становятся бездомными, 10% кончают жизнь самоубийством. Оставшиеся 10% - это «условно успешные», то есть те, кто не доставляет особых хлопот государству. По-настоящему же успешных - доли процента. Эта государственная машина, призванная помогать детям, оставшимся без родителей, на текущий момент перемалывает человеческие судьбы как мясорубка. И дело не в том, что детям в сиротских домах не хватает еды или одежды. Хватает с избытком, а дело в самой системе детских домов. В наших детских домах, где на ребенка государство выделяет до 40 тыс рублей в месяц, дети такие же худые и серые, как и в Таджикистане, где на ребенка в системе государственного здравоохранения тратится всего 6-8 долларов в год.
Кроме ухода, еды и крыши над головой, ребенку для его развития нужна любовь и привязанность к одному взрослому, с которым можно общаться, который бы был рядом, жил, знал и понимал ребенка. Представьте, что вы потеряли близкого человека, у вас горе, вам не хочется ничего делать, вы худеете и сами не хотите жить – это сильнейший стресс, который нарушает три основных жизненно важных процесса: нарушается переваривание и усвоение пищи, снижается сопротивляемость инфекциям и снижается способность к обучению вот что происходит с ребенком в детском доме. Это медицинский диагноз, который носит официальное название “отставание в развитии и эмоциональные нарушения, возникающее в результате дефицита индивидуальных отношений”.
В детском доме ребенок получает полноценное питание, но из-за специфических условий проживания – он испытывает постоянный стресс от отсутствия рядом близкого человека, то, что он съел, он не усваивает. По данным исследований учеными из Санкт-Петербурге – за 5 месяцев нахождения в доме ребенка, малыш не добирает 1 месяц в весе и росте. Исследования в России и за рубежом показывают, что ребенок за месяц пребывания в подобном учреждении теряет 12 пунктов IQ за год.
Есть определенный порог, когда терять больше нечего и худеть некуда. Ребенок с изначально нормальным IQ к определенному возрасту будет иметь проблемы с интеллектом. Перевод ребенка в семью приводит к тому, что показатели интеллектуального развития начинают выравниваться. Но остается проблема, связанная с отмиранием тех клеток мозга, которые связаны со способностью понимать себя, других и устанавливать индивидуальные отношения. Если этих отношений долго не было, то потом мы видим развитие поведенческих проблем, с которыми часто сталкиваются усыновители и приемные родители. Это дети, которые поджигают, убегают, воруют, проявляют немотивированную агрессию и т.д.
Исследования мозга, проведенные американскими учеными, показали, что очень специфическим образом мозг начинает подстраиваться под ту ужасную ситуацию, в которой находится ребенок. То есть постоянный стресс приводит к отмиранию определенных участков мозга, которые, в первую очередь, отвечают за понимание собственных эмоций и намерений других людей. И есть критический возраст, после которого изменения к лучшему не то чтобы невозможны, а требуют очень много времени денег и усилий. Иногда нарушения психического здоровья оказываются столь тяжелыми, что даже с профессиональной поддержкой с ситуацией справиться невозможно. Это дети – с которыми не всякий профессиональный психолог вообще способен справиться. А неподготовленные приемные родители просто в отчаянье, и не знают, что делать. Одна английская женщина, которая усыновила ребенка из Румынии, в интервью психиатру Майклу Раттеру на вопрос: “как она себя ощущает”, – отвечала, что очень хотела помочь этим румынским сиротам, этому ребенку, но “вот все эти 15 лет мы живем вместе, я очень его люблю, но я себя чувствую, как неоплачиваемая психиатрическая медицинская сестра”.
Человеческие существа так устроены, что их развитие крутится вокруг привязанности, причем это вопрос не просто быстрого-медленного развития, а выживания. Программа привязанности позволяет детенышам млекопитающих проходить период беспомощности после рождения. Детеныш все время прикреплен к своему взрослому, который за ним присматривает, который его кормит, который его уносит на себе в случае опасности, который за него дерется, если приходит хищник. Это про жизнь и смерть. Поэтому ребенок, который не находится в ситуации привязанности, - это ребенок, который каждую минуту своего существования испытывает смертный ужас. Не грусть и одиночество, а смертный ужас.
И он, как может, с этим ужасом справляется. Он уходит в диссоциацию - вот в это отупение и ступор. Он уходит в навязчивые действия, когда качается и бьется головой о кровать, о стенку. Он уходит в эмоциональное очерствение. Если у него все душевные силы тратятся на преодоление ужаса, то какое у него там развитие, какое ему дело до того, что мир интересный?
Неужели в детских домах нехватает воспитателей? Нет, не в этом дело. Было подсчитано, что перед глазами воспитанника в доме ребенка за неделю мелькает около двадцати пяти разных взрослых. Меняются воспитатели, нянечки, логопеды, медсестры, массажисты - кого только нет. Их там много очень, а привязанность формируется только в условиях, когда у ребенка есть свои взрослые и есть чужие. Нормальный ребенок не позволит чужому человеку, например, подойти и взять его на руки и унести куда-то. Он не поймет, что происходит. Он будет сопротивляться, он будет плакать, ему будет страшно. Он будет искать родителей. А детдомовского ребенка любая чужая тетка может подойти, взять из кроватки и унести куда хочет. Делать, например, ему больно - какую-нибудь прививку. И нет никого, кто бы его от этого защитил, нет никого, кого бы он воспринимал как своих взрослых, за которых он должен держаться, которые не дадут его в обиду.
В детском доме у него нет ничего своего, даже мало-мальски личного пространства, там нет личных границ. Там не закрывается ни один туалет, там не закрывается ни один душ, игрушки общие, ходим строем, всех под одну гребенку, подчиняйся, иначе будет плохо. Никто не будет подстраваться под одного, здесь все правила одинаковы.
Когда ребенок живет в семье, ему постепенно передается все больше и больше прав по принятию решений. В пять лет ему можно гулять только с родителями, в десять-двенадцать можно уже самому, а в пятнадцать он один ездит по городу. В детском доме правила для всех одни, будь тебе четыре года или восемнадцать. Детские дома становятся все более закрытыми, когда внутри корпуса с этажа на этаж можно проходить только по электронным пропускам. Самые дорогие навороченные детские дома устроены как тюрьмы: безопасность, безопасность, безопасность. И для всех распорядок дня с отбоем в девять часов. Дети живут полностью регламентированной жизнью и на всем готовом, естественно, что после выпуска они легко попадают под влияние криминала. Дети легко могут взять чужое, поскольку у них нет понятия свое-чужое, легко идут на преступления, поскольку они не понимают последствий своих действий. Ими всю сознательную жизнь управляли, и после выпуска многие быстро теряют все, чем их обеспечивает “при выходе на волю” государство и попадают под управление криминала.
Полностью не приспособленные к самостоятельной жизни, ведь в детском доме запрещен “детский труд”, и даже любая помочь по кухне или уборке. Привыкшие к тому, что их обслуживают и им все должны, с огромными психологическими проблемами, каждый
выпускник детского дома нуждается в опеке. После “барской” жизни на всем готовом, и хождения строем в столовую, нужно учиться отвечать за себя самому. Самому покупать еду, а не конфеты или алкоголь. Самому распоряжаться деньгами, которые они получают по выпуску, самому, без подсказки строить свою жизнь. А они это не умеют, этих детей просто некому было научить.
Доли процента от выпускников детских домов, которые все-таки смогли войти в большую жизнь и стать успешными людьми, смогли сделать это только потому, что они нашли того человека, к которому могли были привязаны и который их учил просто жить. Это мог быть учитель, священник или сосед-пенсионер. Большая же часть сытых и внешне ухоженных “маугли”, после выпуска так и не может начать жить в обществе самостоятельно, система убивает в этих детях людей.
Можно ли что-то изменить? Сама система детских домов изначально порочна. Ребенок должен жить в семье, только тогда он вырастет нормальным человеком. Даже если это плохая семья, даже если родители пьют – это семья. По статистики, в исламских странах, к примеру на Северном Кавказе только 1-2% процента детей, которые остались без родителей, попадают в детский дом. Остальных забирают к себе близкие или дальние родственники. Так положено, так лучше для детей.
А нашей православной стране, сиротство в большинстве случаев – социальное. Не то что бы у детей не было родственников, которые могут их взять к себе. Детей отправляют в детский дом при живых родителях, и этим подписывают ребенку смертный приговор. Единственное решение проблемы сиротских домов – воспитание ребенка в семье. И в первую очередь нужна помощь “трудным” семьям. Не забирать ребенка из семьи, отдавая в детский дом, а направить все усилия для сохранения и восстановления семьи. Как? Я не знаю рецепта, который бы помог во всех случаях, и государство не знает. Есть отдельные волонтерские организации, которые помогают сохранять семьи. Это трудно, но все больше людей понимают, что это единственный путь сохранить наших детей. А государству удобнее детские дома. Вот они дети, мы выделили на них деньги, дети сыты, одеты, под присмотром. Приезжают спонсоры, раздают конфеты и выделяют деньги, деньги освоены, отчеты написаны. А дети? Кого волнует как он будет потом жить.
Саму систему государственных детских домов нужно менять. Менять с тюремно-лагерной на семейную. Семейный детский дом – хоть что-то. Это единственное, что может помочь ребенку выжить и не стать современным Маугли. Недавно узнал про один из видов такого детского дома “